СОЖЖЕНИЕ ХРАМА КИЁМИДЗУ ⁸³

Если бы монахи Святой Горы ответили таким же бесчинством, то, верно, завязалась бы изрядная потасовка, но оттого ли, что задумали они нечто совсем иное, никто из них не промолвил ни слова. И то сказать, ведь совершалось погребение покойного государя, казалось бы, даже бесчувственные деревья и травы должны поникнуть от горя; между тем и благородные, и низкорождённые, испуганные этим непристойным событием, все, как один, разбежались кто куда, не помня себя от страха.

Спустя два дня, в час Коня⁸⁴, вдруг прошёл слух, что монахи Святой Горы несметной толпой спускаются вниз, в столицу. Самураи и чиновники Сыскного ведомства прискакали к западному подножью Горы, чтобы преградить им путь, но монахи без труда смяли их ряды и ворвались в город. И тут неизвестно кто сболтнул, будто прежний император Го-Сиракава нарочно приказал монахам спуститься с Горы в столицу, дабы с их помощью расправиться с домом Тайра. По этой причине отряды самураев вступили во дворец и взяли под охрану все помещения дворцовой стражи у ворот на всех четырёх сторонах ограды. Все родичи Тайра без промедления собрались в Рокухаре. Сам прежний государь Го-Сиракава поспешно прибыл туда же.

Князь Киёмори - в ту пору он был всего лишь дайнагоном - был чрезвычайно испуган этими слухами. Напрасно успокаивал его сын, князь Сигэмори, повторяя: «Не может того быть!» Всё в Рокухаре ходило ходуном, шумело и волновалось.

Меж тем монахи Горы и думать не думали нападать на дом Тайра. Вовсе не приближаясь к Рокухаре, они обрушились на совершенно непричастный к минувшей ссоре монастырь Киёмидзу и всё там сожгли дотла, не пощадив ни одного строения - ни главного храма, ни монашеских келий, ибо храм Киёмидзу подчинялся монастырю Кофукудзи в Наре. То была месть за позор, пережитый монахами Горы во время похорон покойного императора Нидзё.

Наутро у ворот сожжённого храма кто-то воткнул доску с надписью: «Вера в Каннон⁸⁵ превращает геенну огненную в прохладный пруд!» - твердили вы. - Что, помогла вам ваша молитва?!» А день спустя появилась ответная надпись: «Благость Каннон непостижима и вечна, неисповедимы её пути!»

Когда монахи вернулись обратно к себе на Гору, прежний государь Го-Сиракава тоже отбыл из Рокухары в свой дворец Обитель веры, Ходзюдзи⁸⁶. Провожал его один князь Сигэмори, - отец, князь Киёмори, остался из предосторожности дома. Когда Сигэмори возвратился обратно, отец сказал ему:

- Недаром государь пожаловал самолично к нам сюда, в Рокухару! Не зря возникли все эти слухи! Он давным-давно задумал извести весь наш род, да и все его приближённые советуют ему то же! Надо быть начеку!

- Прошу вас, ни единым словом, ни намёком не выказывайте подобных подозрений! - ответил князь Сигэмори. - Это только привлечёт внимание и причинит нам один лишь вред. А что до этих слухов, то, если вы будете во всём повиноваться монаршей воле и милосердно относиться к людям, боги и будды⁸⁷ защитят вас, и никакой беды с вами не приключится! - И сказав так, он удалился в свою усадьбу Комацу.

- Сигэмори, как всегда, слишком уж благодушен! - только и вымолвил в ответ князь Киёмори.

А государь, вернувшись к себе, обратился к многочисленным своим приближённым:

- Поистине, у меня и в мыслях не было ничего такого, о чём толкует молва! И кто их только распустил, эти слухи!

В этот час находился тут инок Сайко, один из самых влиятельных сановников при дворе государя. Он сказал:

- Недаром говорится: «Небо лишено дара речи. Свою волю оно вещает устами смертных». Семейство Тайра ведёт себя не по праву своевольно и дерзко: возможно, в этих слухах явлена воля Неба!

«Безрассудные речи! - услышав его слова, зашептались между собой царедворцы. - У стен есть уши! О страх и ужас!»